Растение (Натур-философия натур. Плантариум)
Главная черта растения заключается в том, что оно — растёт. н
Между жизнью и смертью. Между замерзанием и засыханием. Между «уйти» и «остаться». Единожды увидев хотя бы одно такое растение, наткнувшись взглядом, уже никогда не забыть жёсткого, почти жестокого образа, вынырнувшего откуда-то из исподней глубины человеческого колодца. Чудом выжившие. Вопреки всем и всему. И даже ему — человеку... на всякий случай напомню ещё раз (а затем и ещё раз, как известный дистиллятор любой темы повторения), что в истерической, а также натур-философской и тавтологической ретро’спективе (оглядываясь на зад) ботаническая тема растения и растений в общем или прикладном плане была ранее разработана основным автором этого ханóграфа в нескольких фунда...ментальных работах, ни одна из которых не претерпела и...здания (начиная с «первой книги о стапелиях», 1998 и кончая известным трёхтомником). При этом число подлогов, обмана и прочей подмётной подлости на ботанической ниве (казалось бы, такой травоядной, такой вегетарианской!..) оказалось даже выше, чем на всех прочих. Что за дивный парадокс!.. — тем не менее, он привёл к тому, что часть книг на эту тему мне пришлось не только оставить в тени, но даже не обнародовать их названия, которые несколько раз пытались стянуть... Вернусь, однако, к основной теме этой дряблой страницы. Достаточно одного беглого взгляда на эти странные, сжатые и зажатые в самих себе растения, чаще всего с колючками и наростами... Вóт она, чистейшая эманация страха, почти ужаса перед миром. Небольшое, даже самое незначительное ранение эуфорбии — сразу же вызывает обильный, практически животный поток белокровия. И долго не заживающие шрамы на поверхности мозга. — Понять такое нелегко. А не понять — ещё сложнее. Белое, но не молоко, — кровь, но не красная. Млечное проклятие молочая висит над каждым смертным. И даже бессмертные — (видит бог, ваш бог) не избежали этого млечного пути..., пути в никуда. не стану, однако, дополнительно плодить скорбь, чтобы напомнить, какое количество спекулятивных открытий (а равно и закрытий) было похоронено также и в этой небрежимо высокой теме: растение как способ. И прежде всего, через сопоставление и противопоставление (см. антропоморфная ботаника) была утеряна уникальная возможность нового пути из того животного тупика тотального потребления, в которое себя загнал человек. Здесь и сейчас эта исчерпанность (как всегда) видна особенно рельефно. Не стану загибать пальцы, указывая на пробелы и лакуны сознания, оставшиеся незалепленными, как прежде. Ограничусь голословным утверждением, что залепить их было бы возможно только в утопических условиях внезапного осознания и готовности. И с этой точки зрения трудно переоценить роль растительной методики, полностью пересматривающей взгляды естественных наук на человека и возвращающая его к истокам теории познания. На основании основных методических достижений хомолóгии, новый взгляд на растение как антитезу и пример. Несмотря на провокационный (а местами даже эпатажный) подход автора к обсуждению фундаментальных вопросов, серьёзность проблемы невозможно недооценить. К слову сказать, такой же подход частично проявился и на территории ханóграфа, где имеется целый ряд примеров различной дряблости в виде страниц об отдельных таксонах растений. Пожалуй, здесь можно остановить собственные слова и перейти к сугубо обструктивной части обсуждения. ...совсем не таково жильё из дерева. От постройки до пожара..., оно всякую минуту говорит о ближайшем соседстве, сожитии, почти соитии — и совсем не с животным, но с растительным царством. Изба (по В.Далю) «...истопка, истобка, истба, изба...», — и всё-то в ней огонь, и всё — вокруг огня, словно бы ничего другого и не знает. И знать не хочет. Не может... И вся-то жизнь существует, живёт, суетится вокруг неё, вкруг неё и в ней, как вокруг женщины, внутри женщины — вошёл и согрелся, закрыл дверку да пропал, уснул, помер, вынесли прочь, да и не стало, прощай, человечишка, поминай как звали, — вот, значит, какова она, твоя избёнка, избёночка, избушка, избушечка, избушенка, избушоночка, изобка, избочка, избишка, избина, избища... И всё-то в ней деревянное. И сама она тоже — такая же, деревянная. Страшно сказать. Ещё страшнее представить, да пальцем ткнуть... Потому что — как в гробу на этом свете (если не прямо в яму умереть, если не в землянке жить, конечно), и всё-то здесь — из дерева. Если по-богатому: из него. — А значит: и стéны того дома тоже из него, из дерева, этот вседневный защитный панцирь, эта дальняя шкура человеческая — и она тоже деревянная... Именно что! — деревянная, а не животная, костяная да жиро-сальная, — и снаружи всё наскрозь деревянное, и всё нутро его тоже деревянное, и только в сáмой середине, в центре избы, где светит и греет — там камень. — Печь, чтобы жечь, печь и лечь. От рождения до возлежания, от возлежания до смерти. Весь мир в дереве, с деревом, от дерева, по дереву. Из дерева вышел, в дерево и уйдёт... и ещё раз напомню на всякий случай, что это дряблое от(ст)уп(л)ение объявилось здесь, на этом месте отнюдь не ради красного словца. Страницы (статьи, эссе, сообщения) о растениях вообще и конкретно провели в режиме тлеющей публикации более десятка лет, пребывая в почти готовом для употребления состоянии (не пересоленные, не пересушенные и даже не пережаренные). Представляя собой классический пример неопубликованного прорыва, текст о «растении как таковом» провёл почти полтора десятка лет в форме redlink’а (красной ссылки) почти с полусотни страниц ханóграфа. Тем не менее, сегодня приходится признать, что ожидание было напрасным. Учитывая почти полувековую отрицательную практику полной бесперспективности диалога с бессознательной популяцией Homos apiens, автор «Книги без листьев» с полным правом может считать себя «непримиримым» вне...конвенциональным типом и, как следствие, закрыть тему публикации большинства закрытых текстов и других артефактов. ...Цветок — не всегда верхушка, но всегда — вершина растения. Если же (также вопреки всему) у кого-то из проходящих мимо ренегатов или апологетов появится отчётливо или даже навязчиво оформленное желание как-то инициировать, спровоцировать или ускорить выкладку этого немало...важного био...логического материала (если его ещё можно назвать «материалом»), никто не возбраняет обратиться, как всегда, → по известному адресу не...посредственно к (дважды) автору, пребывающему без листьев, пока он ещё здесь, на расстоянии вытянутой руки (левой). Между тем..., я рекомендовал бы не тянуть известное животное (за хвост) и не откладывать (его) в чёрный ящик. Лавочка довольно скоро прикроется, а затем и совсем закроется..., причём, «бес’ права переписки». — И тогда... уже никаких растений (с открытиями или закрытиями всех так называемых „тем“). Только обычная жвачка третьей ректификации (которую вы все и без того имеете в любой божий день). Мясо животных ядовито.
| ||||||||||
